Apr 07, · Герои прошлого остались в прошлом. Тепрь таких быть не может. ТЕПЕРЬ ОБ ОЧЕНЬ ВАЖНОМ! Если Вы хотите, чтобы я. Jun 30, · В издательстве АСТ вышла книжка «Олег Даль: «Я – инородный артист» То же самое и в «Утиной охоте.
RSS Facebook. Не верится, что Олегу Далю могло бы исполниться шестьдесят пять, не укладывается в голове и то, что последние двадцать пять лет мы прожили без него. Дурашливый шут с глазами, полными слез. Вечный мальчик с недетским потухшим взором.
Искрометный ловец жизни, дошедший до крайней степени отчаяния…. Непонятно вообще, как он жил. С таким тягостным надрывом в душе, накрытый тяжелой волной депрессии, от которой его смогла освободить только смерть. Уныло бредущий по замкнутому кругу: отчаяние — алкоголь — отчаяние, он не находил успокоения нигде.
Ни в семье, где его любили и понимали, ни в новых ролях. Почему его держало за горло непроходящее чувство неудовлетворенности жизнью, что мешало ему наконец примириться с ней. Ему, популярному и востребованному артисту, которого боготворили зрители. Живи и радуйся.
Чего тебе еще надо. Даль мечтал сыграть главного героя «Утиной охоты», возможно, и потому, что был болен той же безысходной, ничем не вытесняемой тоской и так же не знал, чего, собственно, еще-то надо. При том, что, в отличие от Зилова, он не растратил себя впустую, умел ценить семью, много работал.
Может, это кара небесная — за талант, за успех, за признание. Или неминуемая участь живущих на последнем дыхании. Его травили, его запрещали снимать, фильмы с его участием фатально оседали на полке или шли малым экраном. Однако находились упрямые режиссеры, отстаивавшие именно Даля и не желавшие снимать никого, кроме него.
Их упрямство вознаграждалось точным попаданием в образ: он был из тех незаменимых, которые, вопреки расхожему утверждению, все же есть. Даль очень тщательно выбирал роли, примерял их на себя, отказываясь не только от бездарных и заказных сценариев, но и от тех, которые, как ему казалось, были «сшиты» не на него.
Говорят, он был похож на своих героев: играл мечтательных романтиков и тех, в кого они превращались, перемолотые жизнью. Одни были с горящими глазами, полными надежд, во взгляде других сквозила плохо скрываемая безысходность.
Одних ожидала долгая счастливая жизнь — для других «все было поздно». Первые несли на себе печать оттепели с ее наивным максимализмом, завораживающей искренностью и безусловной верой в то, что все получится. В этом светлом прошлом друзья, как первоклассники, влюблялись в одну девушку, водившую «Первый троллейбус» режиссер И.
Непризнанный до поры до времени гений Алик Крамер даже на пляже не расставался с печатной машинкой и плакал от музыки Баха «Мой младший брат», режиссер А. Два «маленьких солдата», два Жени — Соболевский из «Хроники пикирующего бомбардировщика» режиссер Н.
Бирман и Колышкин из фильма «Женя, Женечка и «катюша» режиссер В. Мотыль упрямо от-стаивали несравненное право — оставаться собой. Даже на войне, где, казалось бы, любая индивидуальность стирается в ровную шеренгу. Женя Колышкин пришел на смену шпаликовским мальчикам, пошатнув святую уверенность шестидесятников в том, что «бывает все на свете хорошо» грустной мудростью Окуджавы.
Эликсир счастья — «капли датского короля», — безусловно, «сильнее клеветы, страха холеры…», вот только найти его не удается, даже обойдя целый свет. Мальчишеская застенчивость Колышкина сочеталась с недетским бесстрашием.
Ему не просто мерещились мушкетеры — он готов был вызвать на дуэль генерала и «набить лицо» всякому, кто дурно отзовется о Женечке Земляникиной. Он не попадал в дурацкие ситуации — он их буквально притягивал: случайно палил из «катюши», по рассеянности оказывался во время купания на женской территории, нечаянно забредал в новогоднюю ночь к немцам.
Щемящая интеллигентность Колышкина, его невоенная мечтательность и полное пренебрежение к времени и месту выдавали существование особого измерения, в котором он жил или выживал. Даль сыграл книжного мальчика на войне с какой-то особой затаенной нежностью к своему герою, улыбаясь вместе с ним парадоксальному смешению неуверенности и бескомпромиссности.
Женя не вырастет и не повзрослеет — смерть Женечки, расколовшая его мир, как стеклянный шар, мимоходом расстрелянный солдатами, погасит его взгляд, но не изменит внутренне. Над его трогательным неумением шагать строем перестанут смеяться, интуитивно почувствовав масштаб личности и ее нешуточный трагизм, невидимый глазу.
Эпоха больших надежд сменилась тяжелым застойным отчаянием и безверием. В начале х Даль сыграл Шута в «Короле Лире» — бесстрашного пророка, слова которого никто не воспринимает всерьез. Таким был Даль на экране. Его Шут, преданный Лиру, изломанный людской глухотой, просит нанять учителя, способного научить его врать.
Однако едва ли кто сможет исправить «рассудительного дурака», полубезумного в своей вере праведника. Один посмеется, другой не поверит, третий грубо оттолкнет. Но никто не услышит или не захочет услышать…. Похоже, мало что изменилось с шекспировских времен.
Угрюмые е были переполнены язвительными Шутами, утратившими праведность, но одержимыми поисками истины и смысла жизни «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Отпуск в сентябре», «Плохой хороший человек»….
Даль, кажется, взрослел вместе с временем: иными стали его герои, в которых с трудом, но все же можно было различить черты былых романтиков. Его герой раздвоился в году, когда, согласно сюжету шварцовской «Тени», актер сыграл одновременно две роли: благородного Ученого и его серую Тень.
История про то, как бездушное ничтожество заняло место восторженного романтика, стремящегося изменить мир, стала необычайно символична для х. Но если в сказке еще можно было восстановить справедливость одним лишь окриком: «Тень, знай свое место!
Тени вселялись в души, в короткий срок разъедая то, что казалось нерушимым. Так появились Лаевский «Плохой хороший человек», режиссер И. Хейфиц , Сергей «В четверг и больше никогда», режиссер А. Эфрос , Зилов «Отпуск в сентябре», режиссер В.
Даль сыграл отпетых и «начинающих» подонков так, что за них впору молиться. Обаяние его героев столь велико, что, ничего не зная об их прошлом, хочется его придумать, чтобы найти хоть какое-то оправдание этим бьющимся в конвульсиях душам.
Виктор Зилов проживает, казалось бы, обычную, среднестатистическую жизнь. Работает спустя рукава и тем не менее получает новую квартиру. Изменяет жене, много лет не навещает родителей, не хочет ребенка. Ну, бывает: как говорится, в пределах нормы… Однако «странности» героя бьют через край: он не едет на похороны отца, приглашает гостей и морально уничтожает каждого.
А в заключение пытается покончить с собой…. В разоблачительной сцене в кафе Зилов появляется в своей привычно надвинутой на лоб кепке, словно отгораживающей его от внешнего мира. В его жестокой бесцеремонности, в уничтожающе ёрническом взгляде исподлобья есть что-то непостижимое, трагически притягательное в своей недосказанности.
То, что дает незримое право на срывание масок не только с себя, но и с других. Главный герой фильма «В четверг и больше никогда» необычайно близок Зилову. Сергей приезжает в Заповедник накануне собственной женитьбы.
Якобы к матери, а на самом деле — чтобы «уладить проблемы» с девушкой, которая ждет от него ребенка. По пути к драматическому финалу он разрывает последние нити благо, их почти не осталось , которые связывают его с заповедными законами. Даль играет холодное отчуждение — не сказать отвращение к жизни совсем еще молодого и вполне успешного человека.
Его Сергей мечется по экрану в длинном свободном свитере, как в мешке, в который сам себя поймал. В его нервных разговорах с матерью, в невнятных объяснениях с Варей сквозит вековая усталость и нежелание что-либо менять. Вот он, опьяненный минутным азартом, вскидывает ружье, вот развинченной походкой идет по лугу, ощущая себя чужим на земле, где вырос… Вот потрясенно отступает назад, поняв, что он, врач, бессилен чем-либо помочь своей матери….
Унылые заложники собственного разложения, Зилов и Сергей крушат чужие судьбы с той невыносимой легкостью, с какой планомерно уничтожали себя. Невольные наследники печоринского проклятия — играть роль топора в руках судьбы, — они словно обречены быть палачами. Без торжества, без вдохновенья и уж тем более без наслажденья.
С усталой отрешенностью и злым отчаянием. С мечтами об охоте и тягостным подозрением, что так пройдет вся жизнь, которая, «в сущности, проиграна». В сознании Зилова происходит жутковатое смещение ценностей: он превращает жизнь в охоту, а очутившись на болоте с двустволкой, проявляет полную несостоятельность.
Он бьет людей, как уток, и жалеет уток, как людей. Сергей, играючи убивающий прирученную матерью косулю, уже лишен и этой сентиментальности: он как-то незаметно для себя пополняет ряды тех, кто не промахнется. Развинченные и опустошенные души, весьма неохотно срывающиеся на откровенность, открывались Олегу Далю, как родному, словно приняв его за своего.
И до конца непонятно, кто кого выбирал — он своих героев или они — его. Многие говорили, что он не играл, а жил в роли. Эдвард Радзинский писал, что так, как он жил, и жить было нельзя — так можно было только умирать. Немудрено, ведь совмещение несовместимого, пусть даже и в роли — задушевности и хамства, прямолинейности и цинизма, ранимости и жестокости, — еще ни для кого не проходило бесследно.
Затянувшийся кризис среднего и околосреднего возраста по пьесе, Зилову нет и тридцати сильно смахивает на неизжитую подростковую рефлексию, когда все уже дозволено, а обязательства еще не предусмотрены. Отсюда и нежелание платить по счетам, и демонстративный вариант несостоявшегося суицида — довольно распространенный мотив в отечественном кино.
Зилов приглашает друзей на собственные поминки, Платонов «Неоконченная пьеса для механического пианино» бежит к реке, где намерен свести счеты с жизнью в сопровождении толпы «самых близких», Макаров «Полеты во сне и наяву» с полудетским любопытством разглядывает из-за дерева суетящихся на берегу гостей, собирающихся его спасать.
Однако дальше всех зашел Сергей, который еще мечется, но уже не испытывает острой потребности ни в покаянии, ни в суициде: «Плаваю я хорошо… Отравиться я не могу, потому что успею найти противоядие… Ружье в этой пьесе уже стреляло».
Чеховский герой Лаевский, к счастью, не доходит до маячащей перед ним черты и чудесным образом меняется, отрезвленный дуэлью. А вот реанимировать души Зилова и Сергея уже едва ли удастся: то ли момент упущен, то ли диалектика души пасует перед ХХ веком. Неумение любить и быть любимым, хандра, скука, опустошенность — болезнь, описанная еще в классической литературе XIX века.
Болезнь, переходящая из острой формы в хроническую быстрей, чем можно было ожидать… Даль не просто сыграл людей с душевной гангреной — он заразил и нас их безысходной тоской. Его Зилов пытается достучаться до окружающих — в целом нравственных и условно порядочных — так же, как почти десятилетие назад его Шут — до короля Лира.
Марягина — стала попыткой примирить бесприютную зиловскую изломанность с политкорректностью советского строя. Нежданный-негаданный гость из х, пытающийся вписаться в е, пришел налегке, как и полагается образцовому гражданину СССР, не имеющему ничего своего.
To browse Academia. Log in with Facebook Log in with Google. Remember me on this computer. Need an account? Click here to sign up. Download Free PDF. Халилов М. Гунзибский язык фонетика, морфология, словообразование, лексика, тексты. Khalilov M. A grammer of Hunzib. Madzhid Khalilov. A short summary of this paper.
PDF Pack. People also downloaded these PDFs. People also downloaded these free PDFs. Грамматика бежтинского языка by Madzhid Khalilov and Bernard Comrie. The borrowed lexicon in the Khwarshi language Халилов М. Заимствованная лексика в хваршинском языке by Madzhid Khalilov. Язык, фольклор и этнография бежтинцев.
Бежтинско-русский фразеологический и фольклорно-этнографический словарь. Цезско-русский словарь. Tsez-Russian disctionary. Словарь языков, диалектов и говоров народов Дагестана: сопоставление основной лексики by Madzhid Khalilov. Вопросы литературы и фольклора.
Часть 1. Download Download PDF. Исаков, М. Цадасы И. Гунзибский язык УДК Магомедов Рецензеты: доктор филологических наук М. Исаев, кандидат филогических наук К. Микаилов, старший научный сотрудник П. Магомедова Исаков И. И Гунзибский язык Фонетика. Дагестанский научный центр. Инсти- тут языка, литературы и искусства им.
Цадасы; под ред. ISBN Работа представляет собой первое монографическое исследование одного из слабо изученных бесписьменных языков цезской дидойской группы дагестанских языков — гунзибского языка. В работе исследуются общие закономерности и специфические особенности фонетики, морфо- логии, словообразования и лексики гунзибского языка.
В конце книги приводятся образцы гунзибских текстов с литературным переводом и морфологическим анализом. Для языковедов-кавказоведов, для носителей гунзибского языка и для тех, кто интересуется этим языком.
Isakov, M. Dagestan Scientific Centre. The G. Tsadasa Institute of Language, Literature and Arts. Makhachkala: ALEF, The work represents the first monographic research of one of the poorly studied unwritten languages of the Tsezic groups of the Dagestan lan- guages — Hunzib.
In the work the general laws and specific features of phonet- ics, morphology, word-formation and lexicon of Hunzib are investigated. In the end of the book the samples of Hunzib texts with intended translation and morphological analysis are given.
The monograph is for experts on the Caucasian languages, for native speakers of Hunzib language and for those who is interested in this language. Краткая этнографическая справка Из истории изучения гунзибского языка Общая характеристика гласных Классификация гласных Характеристика гласных Простые оральные гласные Назализованные носовые гласные Долгие гласные Звуковые процессы в системе гласных Общая характеристика согласных Классификация согласных Характеристика согласных и их дистрибуция Фонетические процессы в системе согласных Долгие согласные Структура слога и слогоделение Лексико-грамматические классы Образование форм множественного числа Склонение имен существительных Общая характеристика склонения Образование основы косвенных падежей Основные грамматические падежи Парадигмы склонения по основным падежам Локативные падежи и их локализация.
Классификация локативных падежей Парадигмы склонения по локативным падежам Гунзибский язык 2. Категория грамматического класса Категория числа Разряды имен прилагательных Степень сравнения в именах прилагательных Склонение имен прилагательных Разряды имен числительных Склонение имен числительных Разряды местоимений Склонение местоимений Общая характеристика Корень глагола Вспомогательные грамматические категории Изменение глагола по классам Изменение глагола по числам Об элементе личного спряжения Категория переходности Категория каузативности Категория дуративности Финитные формы глагола Настоящее I время Настоящее общее время Прошедшее I время Будущее время
Отпуск в сентябре - 2 серияПоделиться:
Leave a Reply